|
|
2.3.2. |
1994: ИСКУССТВО СЛЕЖКИ В США. |
Юридическая сторона.
В обычных обстоятельствах для применения средств электронной слежки требуется судебный ордер. Необходимо подчеркнуть, что федеральный закон делает различие между записью живого голоса (wiretapping) в обстоятельствах, когда говорящий имеет разумные ожидания частного характера разговора (reasonable expectation of privacy), - для которого в обычных случаях требуется судебный ордер, отвечающий ряду специальных критериев, - и перехватом не частных разговоров и неразговорных видов электронной коммуникации (non-private conversation and non-voice electronic communication), - для которого предъявляются менее строгие легальные требования. Так запись разговора, происходящего в доме в кругу семьи, есть wiretapping, а запись разговора в окружении людей (например, в автобусе или метро) - нет. Аналогично, запись разговора по кабельному телефону есть wiretapping, а перехват разговора по радиотелефону (cellular-phone) - нет. (См.:Grau,J.J., Editor, Criminal and Civil Investigation Handbook, 2nd edition, McGraw-Hill, Inc., 1993. )
Кроме того, для случаев, когда затронуты интересы внешней политики, делается исключение. Юридическая история этого пункта требует специального комментария. Между 1928 и 1967 годами подслушивание телефонных разговоров и электронная слежка федеральным правительством вообще не были ограничены. Соответствующее решение Верховного суда США, на основе которого это делалось, это Olmstead v. United States, 1928.
В 1967 году Верховный суд США по делу Katz v. United States отменил практику, существовавшую с 1928, и потребовал соблюдения Четвертой поправки к конституции, гарантирующей процедурные права граждан, для случая электронной слежки. Однако Верховный суд оставил окно для электронной слежки без предварительного судебного ордера за лицами, связанными с иностранными правительствами или подозреваемыми в подрывной деятельности внутри страны.
В 1972, в решении по делу United States v. United States District Court, Верховный суд отменил право правительства на электронную слежку без судебного ордера за лицами, подозреваемыми в подрывной деятельности внутри страны.
Электронная слежка в случаях, когда задействованы интересы внешней политики, осталась без четких конституционных правил. (См.: Spaeth, Harold J., Ph.D., J.D., and Edward Conrad Smith, The Constitution of the United States, 13th edition, Harper Perennial, New York, 1987.)
Интересно, что в своем решении 1972 года Верховный суд пророчески заметил, что без сомнения будут случаи, когда будет трудно различить между "внутренней" и "иностранной" незаконной деятельностью, направленной против правительства Соединенных Штатов. (Ducat, С.R. and H.W. Chase, Constitutional Interpretation: Rights of the Individual, West Publishing Company, New York, 1992, p. 899).
Как следствие отсутствия четких конституционных правил для электронной слежки контрразведкой, этот вопрос подвержен значительному влиянию текущей политической атмосферы.
Шесть лет спустя (т.е. в 1978, после Уотергейта, когда были приняты относительно честные попытки поставить разведку под контроль) конгресс издал Закон о слежке за иностранными разведками (Foreign Intelligence Surveillance Act, 92 Stat. 1783) в попытке контролировать электронную слежку, совершаемую в США в интересах национальной безопасности. Законодательство предусматривало ослабленный контроль за подслушиванием (bugging and wiretapping) агентами федерального правительства против " иностранных держав" или "агентов иностранных держав". В таких случаях, хотя ордер и требовался - за исключением специально оговоренной секретной категории прослушивания Агентством национальной безопасности (National Security Agency) - судебное разрешение не требовало от правительства показать нелегальную деятельность, но только требовало существования "вероятной причины" верить, что объект слежки был "иностранной державой" или "агентом иностранной державы". Закон также запрещал иностранным державам и их агентам получать возмещение за ущерб, нанесенный нарушением закона. Другие положения закона предусматривали создание специальных судов, чтобы выдавать ордера в случаях электронной слежки, связанной с национальной безопасностью. (Ducat, С.R. and H.W. Chase, Constitutional Interpretation: Rights of the Individual, West Publishing Company, New York, 1992, p.899-900).
Таким образом, в отличие от обычных ордеров, которые подвержены контролю судебной системы,
ордера на случаи, когда затронуты интересы внешней политики, находятся за пределами юрисдикции
обычных судов. Ордера на иностранные контрразведывательные расследования выдаются через
назначенный президентом суд в Вашингтоне. (Jeffreys, D., The Bureau: Inside Today's FBI,
Macmillan, London, 1994, p. 222; [Информация этой книги находится в противоречии с информацией,
имеющейся на Интернете на www.academic.marist.edu. Последняя утверждает, что судьи этого суда
назначаются Главным судьей США]). Название этого специального суда не упоминается всуе в Америке.
Но как писала "Нью-Йорк Таймс", название этого суда Foreign Intelligence Surveillance
Court (т.е. Суд для слежки за иностранной разведкой). Следующие официальные должностные
лица уполномочены делать подтверждение запросам (в этот суд) на электронную слежку:
-Государственный секретарь.
-Министр обороны.
-Директор ЦРУ.
-Директор ФБР.
-Заместитель государственного секретаря.
-Заместитель министра обороны.
-Заместитель директора ЦРУ.
(Исполнительный приказ [президента] 12139 от 23 мая 1979; см.:http://www.fas.org/irp/offdocs/eol2139.html.)
Легко представить себе точку зрения, что существование и практика функционирования этого суда нарушает разделение властей и гарантии прайвеси и надлежащей правовой процедуры, установленные американской конституцией.
Практическая сторона вопроса.
В справочнике для сыщиков, который в аннотации характеризуется как настольная книга всех полицейских, включая ФБР, дается очень аккуратная формулировка:
По отношению к электронной слежке, использование нелегально полученных записей разговоров может испортить процедуру разбора в гранд-жюри, и формулировка вопросов, основанных на информации, полученной через нелегальную электронную слежку, направленную против свидетеля, может составить нарушение прав свидетеля по Четвертой поправке к конституции. (Grau, J.J, Editor, Criminal and Civil Investigation Handbook, 2nd edition, McGraw-Hill, Inc. , 1993, Chapter 11-7). Обращаю внимание на глагол "может" (а не "должен" или "будет").
Что касается случаев, когда затронуты интересы внешней политики, то тогда американская система правопорядка начисто лишается чувства юмора. Есть основания полагать, что ордера упоминавшегося выше Суда для слежки за иностранной разведки в значительной степени проформа. Люди, знакомые с повседневной работой американской контрразведки, говорят, - заметьте разницу практической интерпретации от приведенной выше буквально юридической стороны закона 1978 года, -что в отличие от обычных расследований, у команд ФБР, занятых в контрразведывательных операциях, использование подслушивания (wiretaps) относительно неограниченно правилами и законодательством. Они не нуждаются в криминальном предопределении (criminal predicate) для того, чтобы подслушивать телефон, только "сильное" подозрение, что объект может быть занят сбором разведывательной информации. Они также уникальным образом имеют способность открывать дела на американских граждан, даже если не имеется никаких свидетельств, что они вовлечены в преступную деятельность. (Jeffreys, D., The Bureau: Inside Today's FBI, Macmillan, London, 1994, p. 227).
Техническая сторона вопроса.
В голливудском фильме "Разговор" [Conversation] человек, занимавшийся подслушиванием, оставлял свои устройства на месте. На сегодняшний день он может находиться за километры или не присутствовать вообще. При существующей технологии разговоры могут дистанционно передаваться так далеко, насколько достает телефонная связь. (Grau,J.J, Editor, Criminal and Civil Investigation Handbook, 2nd edition, McGraw-Hill, Inc., 1993, Chapter 47-6).
Некоторые часто используемые в сегодняшней слежке и подслушивании методы, устройства и места установки приборов слежки перечислены ниже:
"Техническая слежка также может применять лазеры. Лазерный луч может быть направлен на закрытое окно снаружи и может различать вибрации звуковых волн, являющиеся результатом разговора внутри комнаты. Вибрации могут быть преобразованы обратно в произнесенные слова" (Richelson, Jeffrey Т., The U.S. Intelligence Community, Westview Press, Boulder, San Francisco, Oxford, 1989, p. 266).
Политическая сторона
Интересные сведения о работе ФБР в 80-е годы приводятся в изданной в Лондоне книге, которую я купил в Австралии... Книга называется "Бюро: внутри сегодняшнего ФБР" (Jeffreys,D., The Bureau: Inside Today's FBI,Macmillan, London, 1994). Я опускаю утомительные факты, которые базируются на материалах, полученных по Закону о свободе доступа к информации, и приведу лишь некоторые основные выводы из книги.
Конечно, ФБР поощряет положительные отклики в средствах массовой информации и делает все возможное, чтобы уверить людей, что его интерес к политическим мнениям американских граждан ограничен случаями иностранного шпионажа. Но в реальности ФБР может начать расследование любой внутренней политической группы или индивидуума, которого оно рассматривает как угрозу национальной безопасности, вне зависимости от того подозреваются ли объекты слежки в нарушении каких-либо законов, (ibid., p.265).
В 80-е годы ФБР занялось программой "раскрытия" террористических связей расплывчатой ассоциации религиозных групп, пацифистских групп, радикальных политических организаций и благонамеренных индивидуумов, известной как Committee in Support of the People of El Salvador, или CISPES. В конечном итоге расследование вовлекло более ста различных политических групп, которые пользовались своим конституционным правом не соглашаться с официальной правительственной политикой. Основываясь на информации, полученной от крайне правых групп, ФБР вновь продемонстрировало, что оно не в состоянии различать между законным криминальным расследованием и политической вендеттой. (р. 266).
Одним из первых актов нового президента (Рейгана) был Исполнительный указ 12333, который, как и другие последовавшие за ним, был засекречен и таким образом не подлежал одобрению конгресса. Основанный в основном на рекомендациях, сделанных во время предвыборной кампании консервативным Heritage Foundation, он восстановил за ЦРУ и ФБР многие разведывательные полномочия, которые были забраны от них в годы после Уотергейта. Им не только вновь было разрешено широко использовать запись разговоров (wiretaps), методы слежки, доносчиков и т. д.; им также было разрешено секретно нанимать частных сыщиков тогда и там, где это было найдено необходимым, (р.267).
В течение сравнительно короткого промежутка времени исполнительная ветвь власти установила новые ограничения на выдачу правительственных досье по Закону о свободе доступа к информации. (р. 267).
С первого взгляда могло показаться, что не было прямой связи между расследованием ФБР CISPES и Иран-контрас скандалом. Однако некоторые сильные связи существовали между полковником Оливером Нортом и ФБР. (р. 287).
Существуют признаки того, что ФБР не только знало что-то о заинтересованности Совета Национальной Безопасности оказывать давление на тех, кто был не согласен с внешней политикой, но и смотрело сквозь пальцы на растущие нарушения закона в схемах по оказанию помощи контрас, (р. 289).
Центр в защиту конституционных прав (Center for Constitutional Rights) - базирующаяся в Манхэттене группа адвокатов, интересующихся общественными вопросами и гражданскими правами, - начал замечать, что что-то происходит еще в 1982. Эта организация была предрасположена принимать жалобы раздраженных активистов. Сначала эти жалобы были мягкими - люди, возвращавшиеся из Сальвадора, Никарагуа и других мест, подвергались пристрастному досмотру на таможнях; другие сообщали, что их почта плохо доставляется, или что их посещали агенты ФБР, которые хотели знать их взгляды о Центральной Америке.
К концу 1983 CCR стало слышать более серьезные истории: необъяснимые взломы, при которых деньги и ценности игнорировались, но документы и членские листы были взяты; конфискации бумаг на таможнях; телефоны, которые издавали странные шумы, и люди, которые следовали за активистами на улицах. Более чем несколько человек подверглись необъяснимым ревизиям налогового ведомства - традиционный способ запугивания ФБР (и любимый способ ФБР Гувера). Некоторые индивидуумы, в особенности те, кто был вовлечен в движение по предоставлению убежища беженцам, начали запрашивать свои досье у ФБР на основе Закона о свободе доступа к информации. Когда досье не спешили появляться, они обратились к CCR за помощью.(р. 295).
CCR было особенно возмущено, обнаружив, что расследования проводились под прикрытием контрразведывательных директив, которые разрешали ФБР использовать такие беспардонные расследовательские приемы, как принудительные физические обыски и внедрение агентов и разрушение (disruption) объектов слежки, (р. 296). Все это оставляет один не отвеченный вопрос. Почему, имея в виду, что агенты ФБР по большей части умные и порядочные люди, они соглашаются проводить такие расследования? Почему агенты готовы фотографировать, держать под слежкой и иным образом под колпаком тех, о ком они знают, почти с первого слова, как невинных в любых преступлениях или террористической деятельности?
Ответ очень прост. ФБР - это полувоенная организация. Его дисциплинарные правила и код лояльности так сильны, что когда агентам их начальники отдают приказ, они выполняют его независимо от того, насколько абсурдным или этически подозрительным приказ может показаться.(р. 303).
Роль ЦРУ.
Что касается меморандумов ФБР к ЦРУ, упомянутых в настоящей книге, то стоит помнить, что Раздел 102 Акта о национальной безопасности [National Security Act] 1947 года, который содержал положение о создании ЦРУ, установил целый ряд директив об американской разведке. Около половины этого относительно короткого раздела имеет дело с балансом между военными и гражданскими аспектами. Этот раздел затем устанавливает, что ЦРУ должно координировать действия всей разведки.(Jeffreys-Jones, Rhodri, The CIA and American Democracy, Yale University Press, New Haven and London, 1989, p.41. )
"Каковы бы ни были намерения Конгресса в 1947, ЦРУ развилось в соответствии с максималистской интерпретацией акта. Так ЦРУ стало главным правительственным агентством США по анализу разведывательных данных, тайной разведки через агентуру и скрытой деятельности... В дополнение всего Директор ЦРУ [Director of the CIA] также является Главным директором разведки [Director of Central Intelligence] и несет ответственность за управление деятельности всего американского разведывательного сообщества.
В соответствии с Исполнительным приказом 12333 президента Рейгана, который все еще в силе, ЦРУ разрешается собирать "значительные" разведывательные данные секретно внутри Соединенных Штатов" (Richelson, Jeffrey Т., The U.S. Intelligence Community, Westview Press, Boulder, San Francisco, Oxford, 1989, p. 13).
| Назад | Содержание | Вперед |
|---|